Юрий Левитанский. Кинематограф
Все идеи, тот или другой обладают большие последствия, постоянно элементарны Юрий Левитанский. Синематограф Это город. Еще рано. Полусумрак, полусвет.
А позже на крышах солнце, а на стенках еще как бы нет. А позже в стенке в один момент зажигается окно. Возникает звук рояля. Начинается кино.
И очнулся, и качнулся, завертелся шар земной. Ах, механик, ради господа, что ты мастеришь со мной. Этот луч, искренний и резкий, эта света полоса принуждает меня рыдать и смеяться два часа, иметься соучастником событий, пить, обожать, идти на дно Жизнь моя, синематограф, черно-белоснежное кино. Кем сочинен был сценарий.
Что за странноватый фантазер этот одинаково умнейший и сумасшедший режиссер. ликованья и уныния, развлечения и тоски. имейся то комик либо трагик, имейся то шут либо повелитель. О, как тяжело, как отлично работающим иметься личиком в данной драме, где итого-то меж началом и баста два часа, а то и младше, только мгновение одно Жизнь моя, синематограф, черно-белоснежное кино.
Я не сходу подмечаю, как проигрываешь ты от нехватки ярчайших красок, от невольной немоты. Ты вопишь еще беззвучно. Ты берешь меня сначала выразительностью жестов, сменяющих слова. И торопятся твои актеры, все бегают они, бегают по щекам их белоснежным-белоснежным слезы темные текут.
Я слезам их черным верую, плачу с ими заодно Жизнь моя, синематограф, черно-белоснежное кино. Ты накапливаешь опыт и в теченье этих лет, хоть и медлительно, а все таки обретаешь звук и цвет. Звук твой резок в эти годы, очень грубы гласа. Очень красноватые восходы.
Очень голубые глаза. Жизнь моя, исходный возраст, детство нашего кино. А позже придут цвета, а позже полутона, то уменье, та свобода, что только зрелости дана. детством, главными шагами тех, что будут опосля нас жить, участвовать в событьях, пить, обожать, идти на дно Жизнь моя, мое цветное, панорамное кино.
Я люблю твой свет и сумрак старенькый созерцатель, я готов занимать хоть какое участок в тесноте твоих линий. тоже, в сути, играю роль, доставшуюся мне. Даже ежели где-то с кромке перед камерой заслуживаю, даже тем, что не играю, я играю роль близкую. И, участвуя в сюжете, я смотрю со сторонки, как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны, как сплетается с иными эта тоненькая нить, где теснее мне, к раскаянию, ничего не поменять, так как в данной драме, имейся ты шут либо повелитель, два раза роли не играют, лишь разов играют роль.
И над собственною ролью плачу я и хохочу. То, что вижу, с тем, что лицезрел, я в одно сложить желаю. То, что лицезрел, с тем, что знаю, сориентируй связать в одно, жизнь моя, синематограф, черно-белоснежное кино.